Посвященія

Полвека не могу принять, Ничем нельзя помочь, И все уходишь ты опять В ту роковую ночь. А я осуждена идти, Пока не минет срок, И перепутаны пути Исхоженных дорог. Но если я еще жива, Наперекор судьбе, То только как любовь твоя И память о тебе. (А.Тимирева) Наперекор тюрьме и горю, Утратам, смерти, седине К ночному северному морю Всё возвращаюсь я во сне. Встают и движутся туманы В рассвете золотой зари Туда, под старые каштаны, Где о любви ты говорил... Где, жизни сдав себя на милость, На крестный путь ступила я И где навек переломилась Судьба печальная моя. (А.Тимирева) Какими на склоне дня Словами любовь воспеть? Тебе вся жизнь отдана, И тебе посвящаю смерть. По дороге горестных дней Твоё имя меня вело, Но незримо любви твоей Осеняло меня крыло. Оттого, что когда-то ты Сердце к сердцу ко мне приник. И сейчас, у последней черты, Слышишь, бьет горячий родник! Только тронь – зазвенит струна, И о чём я ни стану петь, Но тебе вся жизнь отдана, И с тобой я встречаю смерть. (А.Тимирева) И каждый год седьмого февраля Одна с упорной памятью моей Твою опять встречаю годовщину. А тех, кто знал тебя, давно уж нет, А те, кто живы, - все давно забыли. И этот, для меня тягчайший день, - Для них такой же точно, как и все… Оторванный листок календаря. (А.Тимирева) Ты ласковым стал мне сниться, Веселым - как в лучшие дни. Любви золотые страницы Листают легкие сны... Конца ли это виденья? Или ты зовешь? – не пойму… Спасибо, что ты хоть тенью Приходишь ко мне в тюрьму. (А.Тимирева) Реют мачты над волнами, Вьется гордый русский флаг: То идет на бой с врагами Славный адмирал Колчак. Волны пенятся и плещут, Все безмолвно, всюду мрак, Только грозно пушки блещут - Берегись, коварный враг! Вдруг вдали раздался выстрел И снаряда громкий вой; Флот построился наш быстро И с германцем принял бой. А на мостике суровый Острым взглядом режет мрак, Умереть за Русь готовый,- Славный адмирал Колчак. Рвутся с грохотом снаряды, И вдали огонь блестит И достойного награды Адмирала Бог хранит. Флот Германский отступает, Гибнут недругов суда, И погибших накрывает Набежавшая вода. Снова грозно над волнами Вьется гордый Русский флаг: Так расправился с врагами Славный адмирал Колчак. (Адъютант уланского Симбирского полка поручик Ключарев) Мой адмирал, ещё не время, Кто меньше всех хотел оков, Писал историю, как бремя И к переменам не готов… Казалось, что ещё мгновенье, Отступит тлен, не хватит слов, Мой милый друг, храни терпенье, В архивах пыльных нет листов… Судьбой твоей распорядилась, Тобой рождённая звезда, Огнями Ангара светилась, Ты умирал, не навсегда… Звезды огонь, что не потушен И тяжесть твоего креста, Терзает проходимцам души, Но ждёт решения Христа… А те архивные листочки, Пусть правят память подлецам, Мой адмирал расставит точки И проходимцам и лжецам… (Братья Каюр) День расцветал и был хрустальным, В снегу скрипел протяжно шаг. Висел над зданием вокзальным Беспомощно нерусский флаг. И помню звенья эшелона, Затихшего, как неживой, Стоял у синего вагона Румяный чешский часовой. И было точно погребальным Охраны хмурое кольцо, Но вдруг, на миг, в стекле зеркальном Мелькнуло строгое лицо. Уста, уже без капли крови, Сурово сжатые уста!.. Глаза, надломленные брови, И между них - Его черта, - Та складка боли, напряженья, В которой роковое есть… Рука сама пришла в движенье, И, проходя, я отдал честь. И этот жест в морозе лютом, В той перламутровой тиши, - Моим последним был салютом, Салютом сердца и души! И он ответил мне наклоном Своей прекрасной головы… И паровоз далеким стоном Кого-то звал из синевы. И было горько мне. И ковко Перед вагоном скрипнул снег: То с наклоненною винтовкой Ко мне шагнул румяный чех. И тормоза прогрохотали, - Лязг приближался, пролетел, Умчали чехи Адмирала В Иркутск - на пытку и расстрел! (А.Несмелов) Кусок земли, исхлестанный ветрами... Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган... Заиндевелыми еловыми бровями Глаза очертит где-то белая тайга... Прошу: будь ласков с теми, Бог, кого оставлю На этой милой, столь забывчивой земле. Прошу: войди в мой дом, прикрой плотнее ставни, Чтоб из окон не виден был кровавый след. А теперь я готов, господа или как вас там?.. Верой-правдой служить не дано Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста, Тем, кто небо зажег над страной. Не сметь срывать с меня гвардейские погоны! Не сметь касаться лапой русских орденов! Оставьте институткам этот бред ваш революционный! И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров... Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных. Но не могу простить нечищеный наган. Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме, Небритость ваших щек и этот жуткий перегар. А теперь я готов, господа или как вас там?.. Верой-правдой служить не дано Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста, Тем, кто небо зажег над страной. Я принимаю свой парад последний Идут полки мои под царственный венец Святой отец, души предсмертной собеседник, Уже лежит, лицом разбитым ткнувшись в снег Земля вас не возьмет и море вас не примет. Да, можно научиться убивать врагов, Но верьте мне, но верьте мне - тысячелетие отринет Тех, кто решился разменять его на год... А теперь я готов, господа, или как вас там?.. Верой-правдой служить не дано Тем, кто веры не знал, и кому правда нечиста, Тем, кто небо зажег над страной... (А.Розенбаум) Как тяжело молчать и знать, Что снисхождения не будет, И не надеяться, и ждать, Когда придут в шинелях люди. Угрюмо проворчат ключи, Запахнет дегтем и махоркой, И поведут меня в ночи, В проулки вглядываясь зорко, На снежный берег, и в овраг, А там на лед по тропке ближней, И к страшной проруби, где так Вода черна и неподвижна. Они губили Русь мою, Я воспротивился их воле - И вот уже на льду стою, Как одинокий воин в поле. Те, кто напротив, прячут взор, Полы шинелей плещет вьюга. Вот зачитали приговор, О чем-то шепчутся друг с другом. Да полно, люди будут спать! Войной истерзаны без меры, Они затихли, им плевать, Кто там еще погиб за веру. Россия погрузилась в сны, Как нищий с тощею котомкой, Мы той России не нужны, И поколения потомков О нас в учебниках прочтут Лишь то, что им узнать позволят. Но верю - будет высший суд, И речь на нем держать я волен. Меня вы вспомните тогда, И все оцените, поймете - И золотые поезда, И армии по грудь в болоте. Я сам себе - и адвокат, И прокурор, а суд тот - Божий. Течет истории река, Своих героев время множит. Блестит ангарская вода, И валит с ног, как пуля, ветер... Моей России никогда Уже не быть на этом свете. (Р.Ефремов) В Иркутском театре Премьеру играли. Зал полон, притих, Все ждут Колчака. В 20-м году Меня расстреляли. И вот бенефис Моего двойника. Он вышел на сцену Высокий и стройный. Правитель Верховный, Моряк и Герой. Немного похож, Голос хриплый, спокойный. Железная воля… Вперёд! Я с тобой! Меня он не видит, Но чувствует сердцем. И, сильно волнуясь, Он слово сказал. Зал вздрогнул. И обмер. Лишь шёпот, Как ветер: "Смотрите, смотрите: Колчак! Адмирал!" На сцене прошли мы Весь путь мой тернистый: Морские походы, Войну и Любовь. Бал белый в Кронштадте, Допросы чекистов: Так кто же в ответе За русскую кровь?! Спектакль окончен. Но нет оваций. Лишь слёзы на лицах И чувство вины: "А мы ведь не знали, Кого расстреляли. Прости нас, Всевышний, Прости!" Свети же, свети, Звезда Адмирала! Зови к покаянью народ! В 20-м году Меня расстреляли. А тело спустили Под лёд… (С.Остроумов) Холод вечного огня Вне разверзшихся событий... Третий Рим вскормил меня, А четвертому не быти! Выпал мне для жизни век С раздвоеньем изначальным: Дух имперский, звон кандальный, Влево-вправо шаг – побег! Оглянуться бы назад, Чтоб мороз – огнем по коже! Не пахал я, верно, брат, Не пахал, но сеял всё же... Память, словно белый лёд, Рыжий конь пробил копытом... Полынья черней Коцита. Ночь. Февраль. Двадцатый год... Пирров пир на злом ветру – Человеческая повесть. Сколь веков лицом к добру – Все по грязи, да по крови! То ли жребий мой: билет Волчий вытянуть в итоге, То ль в тупик ведут дороги, То ль совсем дороги нет? Мир, моряк, - на свете том. В небе звездочка сгорает. Полынью затянет льдом, А весной и лед растает... Всюду клин, куда ни кинь... Что я помню? Что я знаю? Широка страна родная... И звезда, увы, полынь!.. Ни фамилии, ни дат На погостах не ищите, И никто не виноват, Что четвертому не быти... И полярный вечный снег На душе лежит, не тает... Время чести. Время стаи. Ночь. Февраль. Двадцатый век. (К.Ривель) Минуты равны часам. Затворов прощальный всхлип. Старшой, покури, я сам Скомандую вашим: «Пли!» Что прячешь свои глаза, Предательница Сибирь? Что хочешь ты мне сказать? За что меня хочешь убить? От зла не ища добра, Я кровью платил за кровь. И смерти боялся враг. И смерть мне была сестрой. Я видел порой во сне Себя среди мертвых тел, Окрашенный кровью снег, Арест, приговор, расстрел. В огне восковых свечей И в пороховом дыму Я видел своих палачей, Свой крест и свою тюрьму. А голос шептал: «Беги!», А голос давал мне шанс – Но я обещал другим, И Бог все решил за нас. И чья-то рука, дрожа, Сжимала еще цевье. И в небо рвалась душа. И каркало воронье… (С.Горбачев) Твоя звезда, как яpкий метеоp На небосклоне гибнущей России. Пpедательство и подлый пpиговоp, И кpовь окpасит снег, как небо синий. Твоя судьба...О этот стpашный pок. От южных бухт твой путь к снегам Сибиpи. И видит Бог, ты сделал все, что мог! Но все, что сделал ты - вpаги сгубили. Погиб твой флот, и аpмию в снегах Метели и вpаги похоpонили... Не таял снег на золотых оpлах, А над отчизной коpшуны кpужили. (И.Руденко-Миних) Когда бы он путём терновым Вошел в спасённую Москву, Венцом покрыли бы терновым Его победную главу. Освобожденная Россия Ему бы молитвы принесла, И был бы он тогда Мессия, Её избавивший от зла. Жестокий рок судил иначе; Бесстрашный вождь, прямой солдат, - Не в схватке честной и горячей Нашёл он ранний свой закат. Своими честными очами Он проглядел измены яд. И, осуждённый палачами, Он палачами был распят. И там, в стране порабощённой, Где он погиб, где он распят, Под крик победы исступлённый Знамёна красные горят… Но день придёт, когда свободным Порывом движима, страна Склонит пред прахом благородным Колени, горечи полна. Он защищал страну от смуты, Как только мог. Но дьявол карты перепутал, Оставил Бог. Смерть лихорадочно косила Со всех сторон, Тонула, как корабль, Россия А с нею - Он. Его вели между вагонов, Как черти в ад. Разило водкой, самогоном - От всех солдат. Худой чекист, лицо нахмуря, Отдал приказ... А он курил, - как люди курят, - В последний раз... Шел снег. Медлительно и косо, Синела мгла... Уже кончалась папироса И пальцы жгла... - Повязку? - Нет, со смертью в жмурки Играет трус. Он видел силуэт тужурки, Скулу и ус. И портсигар отдал солдату: "Берите, что ж, Не думайте, что мне когда-то Еще пришлось..." Ночная мгла уже редела, Чернел перрон, И как всегда перед расстрелом Не счесть ворон. Они, взметнувшись, к далям рвутся, Летят, летят... И виснут тучи над Иркутском, И люди спят. (С.Бонгарт) Слухи ползли упорно Не верилось им никак, Будто прокаркал ворон: "Погиб адмирал Колчак!" Знает лишь вольный ветер, Что захоронен нигде Молившийся перед этим Своей заветной звезде- Как в минуту расстрела Был он спокоен и тверд: А вечность в глаза смотрела, Построив звездный эскорт. (О.Столяров)

Впередъ